Cnfnmb

Интервью с Коичи Тохеем (11 июля 1995г.)             

• Биография                        
• Видео

Большинство ныне преподающих в мире шиханов айкидо (даже обладателей 7 данов) в то или иное время обучались под руководством Коичи Тохея. Будучи единственным учеником О-сэнсея, которому был присвоен 10 дан, он стал одной из ключевых фигур в послевоенном периоде айкидо.

 

Сэнсей, расскажите о своем видении айкидо?

По мере того, как мы движемся в 21 век, мир вокруг нас становится все более и более относительным. Из-за того, что есть будущее, существует прошлое. Из-за того, что есть верх, существует низ. В этом мире относительности ничто не является абсолютно правильным. Не может быть, например, чтобы юг был верным, а север – ошибочным. Оба понятия всего лишь «факты». Единственный способ быть абсолютно правым – не попадать под влияние этих «фактов» мира относительного и быть в гармонии с абсолютными принципами Земли и Неба.

Решительное действие рождается из осознания того, что находится в гармонии с абсолютными принципами, а что – нет. Отсутствие этого осознания приводит к «ненаправленным усилиям» или мури, дословное значение которого «отсутствие принципа», и этого следует избегать. Я всегда думал подобным образом и по этой причине тщательно избегал действий, основанных на «ненаправленных усилиях» или идущих вразрез с абсолютными принципами.

Айкидо в своей сущности является путем, находящимся в гармонии с Ки Земли и Неба.

Многие из тех, кто причастен к миру будо, как это ни прискорбно, имеют склонность говорить о вещах, которые нелогичны и ведут к «ненаправленным усилиям», о вещах, которые невозможны. Я же стремлюсь избегать этого.

 

Что было самым важным из того, чему научил вас О-сэнсей?

Из того, что люди сейчас говорят о ки, складывается впечатление, что это нечто из области оккультного, но я скажу, что я никогда не занимался ничем из области оккультизма. Многое из того, о чем говорил О-сэнсей, напротив, звучало очень похоже на оккультизм. В любом случае, я начал заниматься айкидо потому что видел, что О-сэнсей по-настоящему постиг искусство расслабления. Кстати, именно благодаря тому, что он умел расслабляться, у него получалось генерировать такое количество энергии. Я стал его учеником с целью научиться этому. Честно говоря, я не особенно прислушивался ко всему остальному, что он говорил. Истории о том, как О-сэнсей мгновенно перемещался или выдергивал сосновые деревья из земли и крутил их над головой – это всего лишь сказки. Я всегда советовал тем, кто пишет об айкидо воздерживаться от подобных высказываний. К сожалению, прислушиваются немногие. Вместо этого они просто уменьшают габариты сосны в своей истории с гигантской на другую, всего десяти сантиметров в диаметре. На самом деле достаточно трудно вытащить из земли даже один из корней дерева, а уж как кто-то сможет выдрать из земли десятисантиметровый ствол, особенно стоя на его корневой системе? Все эти рассказы не более чем преувеличения, к которым часто прибегают в преданиях о старых временах. Эти рассказы становятся все более и более неправдоподобными с тех пор как О-сэнсей ушел от нас, и теперь люди говорят о том, как он мгновенно перемещался и вдруг появлялся в километре от того места где только что был, и прочий нонсенс. Я был с Уесиба сэнсеем в течение долгого времени и могу со всей ответственностью сказать, что О-сэнсей не обладал никакими сверхъестественными способностями.

 

Сэнсей, Вы в очень хорошей форме для человека, которому исполнилось 66. Так было всегда?

На самом деле я был весьма слабым ребенком. Мой отец сказал, что мне надо стать сильнее и заставил меня заняться дзюдо, которым он занимался в Университете Кэйо. Я много тренировался и в результате стал сильнее, но начав подготовительный курс в Кейо, я свалился с плевритом и вынужден был на год отложить поступление. И моя с таким трудом заработанная сила начала таять.

Мне была невыносима мысль потерять все то, чего я таким трудом достигал, и я заменил дзюдо другими формами тренировки, такими как зазэн (сидячая дзэн медитация) и мисоги (очищение). Я поклялся, что не потеряю своей силы, даже если это убьет меня. Беспокоясь о своем здоровье и живя жизнью полу инвалида, я не смог бы ничего сделать для своего выздоровления, и поэтому я решил наплевать на все и погрузиться в тренировки, даже если это станет моим концом. Айкидо тоже было частью моих тренировок. Я концентрировался на том, чтобы не ослабеть и в какой-то момент рентген показал, что плеврит полностью исчез. Ко всеобщему удивлению я поправился.

Несмотря на то, что эти идеи еще не обрели четкую форму к тому моменту, я уже чувствовал, что это мой разум и дух (кокоро) мотивировали мое тело. Я осознал что то, в каком состоянии содержится твой разум, играет большую роль. Физическое недомогание вполне приемлемо (если даже не желанно), но что абсолютно недопустимо, так это позволить ему распространиться на свой разум и ки.

В японском языке, когда мы говорим о неполадках в организме, мы называем это ямай или байо, что просто означает «болезнь», но когда это нарушение распространяется и на ки, мы говорим байоки. Поэтому если мое тело подвержено какой-то болезни я не даю этому распространиться на мое ки. Если разум здоров, тело последует за ним.

После своего выздоровления я вернулся в свой клуб дзюдо, но я никак не мог заставить себя заниматься с тем же энтузиазмом, как и раньше. Одной из причин было то, что дзюдо делает упор на работе над телом, прежде чем переходить к работе над сознанием. Мне же думалось, что это разум движет телом и что все, что ты думаешь должно отражаться в теле.

Помимо этого, мое почти двухгодичное отсутствие привело к тому, что ко времени когда я получил второй дан, у всех уже был четвертый или пятый. Многие третьи даны уже продвинулись так далеко, что могли швырять меня, как им вздумается. Это было не слишком интересно, да и не так уж весело.

Надеясь укрепить себя, я вернулся домой и начал потихоньку отрабатывать удары на опорах, на которых стоял наш дом. После выполнения пары тысяч подходов в день начали рушиться стены. Моей старшей сестре это пришлось не по вкусу и она отправила меня заниматься в сад. После пары недель я уже мог двигать ногами с той же быстротой и ловкостью как и руками. Я вернулся в додзё и уже смог всех бросать.

 

Когда Вы попали в додзё к О-сэнсею?

Думаю, это было в 1940-м. Через неделю пришел Кисабуро Осава. Я тогда думал – что же это за плачевное состояние вещей, если я могу позаниматься самостоятельно пару недель, а потом прихожу и бросаю всех в додзё дзюдо? «Зачем тратить свои силы на такое боевое искусство?» - думал я. Тогда я и встретил Уесибу сэнсея. Шохей Мори, один из старших в клубе дзюдо, работавший на Манчжурской железной дороге, рассказал мне об учителе, обладающем феноменальной силой и спросил меня, хочу ли я познакомиться с ним. Он дал мне рекомендательное письмо, и я пошел.

Сэнсея не было в додзё в тот момент, когда я пришел, и меня встретил утидеси по имени Матсумото. Я спросил его в чем суть айкидо. Он ответил: «Дай мне руку я тебе покажу». Я знал, что он что-то попробует на мне исполнить и протянул ему левую руку вместо правой. Будучи правшой я хотел, чтобы моя сильнейшая рука осталась свободной. Он схватил меня за запястье и резко сделал никкё. Я никогда не укреплял эту часть тела, поэтому я был в агонии. Конечно, я побелел, но я не собирался давать ему понять, что он так легко меня победил, поэтому я терпел боль так долго, как только мог. Потом я нанес удар правой рукой, он этого не ожидал и отпустил. Я уже начал думать, что если это и есть айкидо, то мне уже можно собираться домой. В этот момент вернулся О-сэнсей. Я показал свое рекомендательное письмо, и он сказал: «А, да, мистер Мори…» И тогда в качестве демонстрации он начал швырять одного из крупных утидеси по додзё.

Я подумал, что все это выглядит неправдоподобно, пока он не сказал мне снять пальто и атаковать его. Я встал в стойку дзюдо и двинулся, чтобы захватить его. К моему величайшему удивлению он бросил меня так легко и быстро, что я даже не понял как это произошло. В тот же момент я осознал, что хочу научиться этому. Я тут же спросил разрешения записаться в ученики и начал приходить в додзё каждый день со следующего утра. Я находил тренировки очень странными и загадочными и умирал от любопытства, как же выполняются эти техники? Когда кто-то использует силу, чтобы бросить тебя, всегда есть что-то, на что можно среагировать и применить контр-технику. Но совсем другое дело когда человек не делает ничего особенного и ты все равно падаешь. Я подумал : «Ух-ты, вот это реальная вещь!»

В начале я не понимал что происходит. Даже старшеклассники могли бросить меня без особых проблем. Находя это странным, я старался схватить еще сильнее, но как следствие меня было еще легче бросить.

В то же время я продолжал тренироваться в Учикай. Я часто оставался там на ночь и практиковал зазэн и мисоги. Эти тренировки были сконцентрированы на том, чтобы достичь просветленного состояния, в котором тело и разум становились бы одним целым без особых усилий. Это отымало массу сил, а после этого я бежал на тренировку айкидо уже и так до смерти уставший. К моему удивлению, я обнаружил, что в этом состоянии те, кто раньше без труда бросал меня, уже были абсолютно не в состоянии это сделать! А мне же наоборот не составляло большого труда бросать их. Все думали, что это очень странно и говорили: «Что происходит с Тохеи?! Он пропускает тренировки и возвращается еще сильнее чем раньше!»

Если ты перестаешь цепляться за свою силу, то бросить тебя становится все сложнее, а тебе же наоборот проще бросить своего оппонента. Я подумал про Уесибу сэнсея и мне пришло в голову, что он полностью расслаблен, когда практикует айкидо. Именно тогда я впервые осознал что стоит за словом «расслабленность».

Мое айкидо продолжало прогрессировать по мере того, как я продолжал практиковать мисоги и зазэн. Уже через шесть месяцев или около того, меня начали посылать преподавать в таких местах, как полицейская военная академия в Накано и частная школа Шумеи Окава. Никто, кроме О-сэнсея не мог бросить меня. У меня заняло 6 месяцев, чтобы продвинуться до этого уровня, поэтому мне кажется, что если приобретение этих навыков занимает пять-десять лет, то это слишком медленно.

Даже сейчас многие стараются изо всех сил учить приемы, тогда как я думал о ки с самого начала.

 

- Когда по Вашему мнению О-сэнсей постиг «мастерство расслабления»?

Я думаю, это произошло в то время, когда он жил в Аябэ и был плотно вовлечен в религию Омото. Уесиба сэнсей часто рассказывал историю, как однажды, стоя у колодца и обтирая себя после тренировки, он вдруг осознал, что тело его стало совершенным и неуязвимым. Он начал воспринимать с необыкновенной ясностью все звуки вокруг себя – пение птиц и звуки насекомых и все остальное, что его окружало. Это состояние длилось около пяти минут, но я думаю, что именно в этот момент он постиг мастерство полного расслабления. К сожалению, он всегда говорил об этом опыте с использованием религиозной терминологии, которую мало кто понимал.

В довоенный период Сэнсей преподавал в Колледже Военно-морских Сил, где одним из его учеников был принц Такаматцу (младший брат императора Сёва). Однажды принц указал на Уесибу сэнсея и сказал - «Попробуйте поднять этого старого человека». Четыре сильных матроса старались изо всех сил, но так и не смогли.

Сэнсей так говорил про тот случай: «Все божественные духи Неба и Земли вошли в мое тело и сделали его недвижимым как скала». Все воспринимали эти слова буквально и верили в это. Я слышал, как он использовал это выражение добрую сотню раз.

Со своей стороны, в мое тело никогда не проникали божественные духи. Я никогда не воспринимал серьезно такие фигуральные объяснения.

Однажды, когда я был с сэнсеем на Гавайях, я принимал участие в показательных выступлениях, во время которых два крепких гавайских студента должны были оторвать меня от земли. Они заранее знали, что не смогут этого сделать, поэтому особо ни на что не рассчитывали. Но Сэнсей, стоявший сбоку, продолжал вставать и говорить: «Остановитесь, вы можете поднять Тохеи, вы сможете! Остановитесь, скажите им чтобы они остановились! Тут все неправильно!»

А дело было в том, что накануне мы до трех утра выпивали и Сэнсей знал в каком состоянии я пришел под утро. Он сказал: «Безусловно боги не станут входить в пьянчугу, вроде тебя! Если они войдут в твое тело, то сами захмелеют!» Поэтому он считал, что те двое все же смогут оторвать меня от земли.

В действительности, здесь ничего не зависит от богов или духов. Это всего лишь вопрос понижения центра тяжести. Я знаю об этом и обучаю этому своих учеников. Такие вещи не значили бы ничего, если бы только отдельные люди могли их выполнять. Это будет значимо только если этому можно будет научить любого.

Люди с так называемыми «сверхъестественными способностями» обычно могут только сами делать то, что умеют. Другие не способны это повторить и эти люди не могут их этому обучить, потому что их умения – фальшивка, они не являются истинными. Вещи же, которые преподаю я, может сделать каждый. Все что надо знать – это как выполнять эти вещи правильно, а рассматривать их как какие-то сверх способности является большой ошибкой.

 

- Были ли в период 1940-1941 гг в додзё какие-нибудь известные ученики или кто-то, кто стал известен позже?

Когда я начал заниматься, то никого еще не было. Учеников не было совсем, было только несколько утидеси.

 

- Какое самое сильное впечатление произвел на Вас Уесиба сэнсей?

Он казался мне приятным пожилым человеком. Всегда с улыбкой на лице. Его склад характера был во многом как у ребенка.

 

- Сохранилось множество документальных свидетельств об О-сэнсее, но тем не менее очень трудно представить каким он был в обычной жизни. Говорил ли он об обычных, повседневных вещах? Судя по записям, на которых он говорит, создается впечатление, что он – человек с другой планеты.

Я знаю что вы имеете в виду. Он именно так разговаривал.

 

- Я слышал, что у него иногда бывали вспышки гнева?

Да, это случалось часто. Но к женщинам он всегда был добр. Никогда не видел, чтобы он сердился на женщину. Любопытно, что его гнев никогда не был направлен на конкретного человека, который его спровоцировал. Он как бы выплескивал свой гнев, не желая или не будучи способным направить его на конкретного человека.

Однажды молодой ученик по имени Курита заметил, что Сэнсей сдвинулся слегка на стуле и попытался пододвинуть его. Сэнсей разгневался и потребовал объяснить, что тот хотел сделать. Бедняга просто не знал что сказать, пока я не объяснил ему, что О-сэнсей принял его действие за попытку подшутить.

 

Как О-сэнсей отнесся к тому, что Вы начали базировать свое преподавание на принципах ки?

Он ревностно к этому относился и говорил людям не слушать меня. Он говорил: «Айкидо – мое, а не Тохеи. Не слушайте, что он говорит». Он заглядывал в додзё и говорил, что-нибудь в таком духе, особенно, когда я объяснял что-нибудь группе девушек. В этом смысле он был как ребенок – абсолютно прямолинейный и лишенный условностей, очень спонтанный и искренний. Люди, связанные с различными религиозными культами, приходили в додзё и вытягивали из него деньги, говоря ему вещи вроде: «Морихеи Уесиба – ками айкидо». Он почти никогда не тратил деньги на себя, но при этом ему всегда не хватало наличности, так как он всегда раздавал деньги людям вроде этих.

 

Как Вы получили 10 дан?

Я был первым, кто официально получил 10 дан. Изначально самым высоким даном был восьмой, но Годзо Сиода из Ёсинкан начал присваивать его многим.

Киссемару Уесиба и мистер Осава решили, что Хомбу Додзё усилит свои позиции, если появится 9 дан, и этот дан они предложили мне. Я сказал им, что не вижу смысла создавать степени выше уже существующих, но они настаивали, что это укрепит позицию Хомбу, и в итоге я согласился. Мы отметили новую степень в квартале Гинза. Там присутствовали Годзо Сиода и Кэнзи Томики.

Но пока я уезжал в Штаты, пятерым другим был присвоен 9 дан, при том, что этот факт пытались от меня скрывать. Я решил, что с этим ничего не поделаешь и решил не принимать это близко к сердцу.

Когда я вернулся в Токио я был удивлен увидев, что меня встречает в аэропорту Уесиба сэнсей – единственный раз, когда он сделал что-то подобное. Когда мы приехали домой, он заставил меня немного выпить, так что вскоре я повеселел и начал улыбаться. Ему это было приятно и я, чтобы еще повеселить его, изобразил что-то вроде традиционного танца. Все это, конечно, было из-за того, что он боялся, что я буду расстроен, что еще пятерым присвоили дан, который обещали мне одному. Он был обрадован, увидев, что я не расстроился по этому поводу.

Два или три дня спустя он стал просить меня принять десятый дан. Я сказал: « Сэнсей, пожалуйста, не просите меня принять его. Если Вы сделаете меня десятым даном, то этому не будет конца!» Он согласился с моей просьбой, и я на время остался с 9 даном. Тремя годами позже, практически перед тем, как его жизнь оборвал рак, он спросил меня снова. Он сказал мне: « Коити-сан, прими 10 дан». Я чувствовал, что должен согласиться и не должен заставлять его уговаривать меня. Не прошло много времени прежде чем снова поползли слухи, что я не единственный, кто получил 10 дан. Чтобы избежать пересудов я предложил отказаться от дана, но мистер Осава вмешался и в мой диплом была внесена цифра 1, означавшая, что именно мой, и никакой другой диплом был официально первым. Это повышение мы отмечали в отеле Акасака Принс.

До тех пор пока я не покинул Айкикай мой 10 дан оставался единственным, но как только я ушел его начали получать все подряд.

 

Вы говорили, что когда преподавали, основываясь на принципах ки, О-сэнсей ревностно к этому относился и говорил никому Вас не слушать. С другой стороны, он присвоил вам 10 дан. Почему он так поступил? Было ли это признанием или нет?

Я думаю, что он принимал и признавал меня. Он знал, что в то время никто не мог тягаться со мной, поэтому он понимал, что не повышая меня, он не может повысить других. Но оттого, что в его характере было много детского, он не мог подождать и начал повышать всех остальных сразу.

 

Как на это смотрел Киссемару Уесиба?

Киссемару изначально был настроен держать дистанцию от айкидо. Он говорил: «Мой отец и люди, такие как мистер Тохеи пришли в этот мир практиковать айкидо. И хотя я рожден в этой семье и мне предназначена определенная роль, я предпочел бы жить в доме на холме, откуда бы я утром шел на работу и куда бы возвращался под вечер». Он надеялся выполнять больше административную роль, нежели быть центром учения. Когда Уесиба-сэнсей скончался, мистер Нао Сонода выступил с предложением сделать Киссемару генеральным директором, а меня Вторым Досю. Но Уесиба сэнсей в свое время просил меня сделать все возможное для Киссемару, поэтому я предпринял все усилия, чтобы он занял ключевую роль как в административной, так и в преподавательской области, как в результате и получилось.

Мне выпала большая честь присутствовать при последних часах жизни О-сэнсея. Он сказал мне: «Коити-сан, это ты? Я хочу попросить тебя – сделай все возможное для моего сына». Я ответил, что пока я буду в состоянии что-то сделать, ему не следует за него волноваться. «Это хорошо…Я прошу тебя об этом», сказал он и закрыл глаза. Вскоре после этого его дыхание остановилось. Мистер Сонода неоднократно говорил, что мне следует стать вторым Досю, но я был настроен выполнить свое обещание. Чтобы Киссемару мог занять стабильную позицию, я предложил идею совмещения роли Досю и управляющего директора. Тогда он оценил мои усилия, но спустя год его отношение изменилось. Примерно в это время он посетил Штаты и начал снимать там со стен мой портрет.

 

К каком году Вы ушли из Айкикай?

Примерно через три года после смерти Основателя, в 1971 или 1972-ом. До той поры почти в каждом додзё в Америке вместе с портретом основателя висел мой, но Киссемару начал снимать мои изображения и замещать их своими.

Тем не менее ваши отношения были хорошими сразу после кончины Основателя? Почему он ухудшились впоследствии?

В 1971-ом я внес предложение, чтобы концепция ки преподавалась в рамках Айкикай. Я считал, что просто тренировка техник снова и снова на поверхностном уровне не приведет к пониманию айкидо, потому что айкидо включает в себя понятие ки. Я предложил мистеру Осаве создать отдельный класс, посвященный ки, чтобы люди могли бы обучиться этому для закладки фундамента своего айкидо. Он отверг эту идею от имени Айкикай, мотивировав это тем, что Айкидо Айкикай – это айкидо Киссемару, и что учение Киссемару должны составлять ядро преподавания. Я понял, что мне не хватает пространства для преподавания и спросил разрешения преподавать за пределами додзё.

Думаю, что мое учение о Ки внесло большой вклад в развитие айкидо. Бесконечное повторение техник айкидо подходит студентам и другим молодым людям, однако люди более старшего возраста, обладающие меньшей выносливостью, через некоторое время часто вынуждены прекратить тренировки. Мои слова о Ки хорошо воспринимали самые разные люди, включая представителей самых высоких деловых кругов – менеджеров, первых руководителей и т.п. Однако мистер Осава и мистер Киссемару считали, что то, что я делаю, к айкидо не имеет отношения.

В Соединенных Штатах айкидо воспринимали через термины «работа разума» и им подобные. В Японии айкидо просто называли айкидо, и я посчитал необходимым внедрить концепцию Ки и в Японии тоже.

Мистер Осава был прекрасным человеком и выслушал все, что я хотел сказать. Но в то время он делал все, чтобы поддержать Киссемару, и потому он пытался помешать людям тренироваться у меня.

Мне запретили говорить о Ки в пределах Айкикай,но я сказал, что за его пределами я свободен делать все, что захочу. С этим я и открыл свой класс в Олимпийском центре. Он оказался очень популярным, и через три месяца там занималось уже сотня учеников. Когда мистер Осава об этом услышал, он был очень удивлен и пришел спросить меня, не соглашусь ли я открыть такой же класс в Айкикай! Я очень рассердился и сказал, что с этим предложением они немного опоздали.

Из тех, кто занимался в моем Ки-классе, никто ничего об айкидо не знал и заниматься айкидо они не собирались, потому что пришли учиться совсем иному. Ничего этого не случилось бы, если бы я с самого начала открыл класс Ки в Айкикай. Я понимал ситуацию, в которой находился мистер Осава, и знал, что он в любом случае тогда был вынужден мне отказать; думаю, что ему самому эта ситуация не нравилась. Когда в 1990 году в префектуре Точиги была открыта Генеральная Штаб квартира Общества Ки, он встретился со мной как частное лицо и внес небольшое пожертвование.

Рассказы о послевоенном айкидо.

 

- Что за люди занимались в Айкикай после войны?

У меня учились многие из тех, кто сейчас сам преподает айкидо… Тада, Арикава, Ямагучи, Окумура, Ямада, Чиба. Ямада до сих пор иногда ко мне заходит.

 

- Может быть, вы помните какие-нибудь интересные истории, происходившие на тренировках?

Нет, ничего интересного я не помню.

Однажды, когда у меня было похмелье, я тренировался с Тамурой, который сейчас во Франции. Я сказал ему: «Будь внимательней, я буду бросать тебя жестко». Он, наверное, это предупреждение недооценил, потому что после того, как я выполнил бросок, он полетел через все додзё и попал рукой в оконное стекло. Ему нужно было попытаться остановиться в таком положении, но он начал вытаскивать руку обратно и, разумеется, порезался об острые края. Когда я это увидел, я рассердился и не подумав стал кричать на него за то, что он не подождал и не попытался освободить руку более безопасным способом. Я тут же об этом пожалел, сообразив, что жестоко кричать на него в момент, когда ему очень больно. В тот вечер я забрал его с собой и оставил в городе.

В другой раз я взял на демонстрацию в Хирацука Тамуру и Чиба. Поскольку это было еще во время оккупации, всякие демонстрации воинских искусств были запрещены. Демонстрации айкидо, однако, разрешались, и мы выступали перед командиром гарнизона этого района. Наши объяснения о том, что в айкидо не происходит никаких схваток, принимались очень хорошо и вызывали симпатию у присутствующих.

Во время демонстрации я показывал технику с дзё, которая позволяет сбить партнера с ног. Чиба попытался как-то отреагировать на это. Я очень не люблю, когда люди нарочно падают так, как это сделал он, поэтому я сказал ему прекратить делать то, что не нужно, и выполнил бросок со всей силой. Он взлетел верх и полетел вниз, упав практически прямо на голову. В какой-то момент я испугался, что произошло нечто-то ужасное, и с большим облегчением увидел, что он приземлился вполне безопасно.

У меня был ученик, который занимался в Айкикай и которого очень хвалили за его умение выполнять укеми. Он часто сопровождал Основателя. Однажды во время демонстрации в Хибийа Кокайдо (место, где проходили Всеяпонские демонстрации до того, как для этого стали использовать Будокан) он работал у меня в качестве уке. Однако он начинал падать еще до того, как я выполнял бросок. Я сказал: «Какого черта ты падаешь раньше, чем я начал тебя бросать? Убирайся отсюда!». При этом присутствовало много зрителей. Думаю, это их удивило – однако для них это было неожиданной возможностью убедиться в том, что техники айкидо не являются надувательством и не отрепетированы заранее.

Когда мне было 49 лет, я сделал учебный фильм по айкидо, в котором уке работали Масандо Сакаки и Сейсиро Эндо. Эндо можно также увидеть в книге под названием Shinshin Toitsu Aikido, которая состоит главным образом из фотографий. Саотомэ и Ичихаси – да, их я в тот или иной период времени тоже обучал.

 

- Были ли у вас какие-нибудь интересные истории после того, как вы ушли из Айкикай?

Около десяти лет назад во Франции ко мне пришла группа учеников Тамуры. Очевидно, Тамура полагал, что из-за своего возраста я больше н могу заниматься айкидо и буду работать только силой Ки. По-моему, они пришли, чтобы собственными глазами убедиться, правда это или нет, а также взглянуть на человека, имеющего десятый дан по айкидо. Из них я выбрал восемь человек или около того и устроил рандори. Домой они уходили со словами: «Сенсей Тамура, видимо, ошибался!»

 

- Чем отличается Синсин Тойцу Айкидо от айкидо Морихея Уесибы?

Когда я приехал на Гавайи и попытался применить техники, которые узнал от сенсея Уесибы, я обнаружил, что многие из них не эффективны. То, что сенсей делал, и то, что он говорил, было совершенно разными вещами. Например, несмотря на то, что он был очень расслаблен, студентам он говорил выполнять жесткую, энергичную технику. На Гавайях, куда я приехал, были такие сильные парни, как Акебоно и Конисики (два хорошо известных борца сумо). Для того, чтобы защититься от них, бесполезно применять любую силу и мощь.

Когда вас жестко контролируют или делают болевое удержание, часть тела, которая находится под контролем, просто не может двигаться. Вы можете попытаться двигать только теми частями тела, которые свободны, но чтобы выполнить это успешно, вы должны расслабиться. Даже если ваш противник контролирует вас всей своей силой, вы можете его отбросить, если в момент выполнения броска вы расслаблены. Во время своего первого пребывания на Гавайях я экспериментировал в первую очередь именно с этим, и когда я вернулся в Японию и посмотрел на сенсея Уесибу, я понял, что свою технику он на самом деле выполняет в очень расслабленном состоянии.

Когда я был с сенсеем Уесибой, меня обучал еще Темпу Накамура. Именно он первый научил меня тому, что «телом двигает разум». Его слова поразили меня, как удар электричеством, и открыли мне глаза на весь мир айкидо. С этого момента я начал пересматривать техники айкидо. Я отказался от техник, которые были нелогичны, и отобрал и усовершенствовал те, которые посчитал полезными.

Сейчас мое айкидо приблизительно на тридцать процентов состоит из айкидо сенсея Уесибы и на семьдесят процентов – из моих собственных техник.

Вы, возможно, подумаете, что самую важную часть своих тренировок я провел на Гавайях. Кстати, причиной, по которой я туда поехал, было в первую очередь приглашение Нисикай – группы, занимающейся сохранением здоровья по методу Ниси. Однако они намеревались использовать мои возможности в воинских искусствах против кого-то, кто был сторонником реслинга, и оперировать моим приездом для того, чтобы построить зал для своих собраний. Я узнал об этом перед самым своим отъездом из Японии, когда отказываться было слишком поздно, и я решил ничего не отменять.

Гавайцы очень откровенно выражали свое первое впечатление обо мне. Они говорили: «А, сенсей, да вы еще так молоды, не так ли?» Потом они говорили: «Сенсей, у вас такой маленький рост…» Потом они добрались до сути и спросили: «Сенсей, а вы уверены, что на самом деле умеете это делать?». Я понял, что единственное, что мне сейчас остается – это показать им, что я могу, чтобы они увидели это своими собственными глазами. После этого все местные борцы и специалисты по воинским искусствам стали моими учениками..

 

- Нам бы хотелось спросить вас о техниках с оружием. В Айкикай Хомбу есть несколько шиханов, которые утверждают, что в современном айкидо нет техник с оружием. С другой стороны, такие учителя, как Морихиро Сайто сочетает техники с оружием и техники без оружия (тайдзюцу). Как вы думаете, являются ли техники с оружием частью айкидо?

Смешно утверждать, что техник с оружием в айкидо нет. Так говорят те, кто их не знает. Приходите и посмотрите, что мы делаем с оружием в Обществе Ки. Это есть и в учебных фильмах. Совершенно очевидно, что в айкидо есть техники с оружием, и мне стыдно, когда утверждают обратное. Может быть, мне нужно поехать к ним и научить их?

Один из моих экзаменов по физической подготовке посетили мистер Ёсио Сугино (глава Юсин Додзё, филиал Айкикай и обладатель десятого дана Катори Синто-Рю). Посмотрев, как наши ученики работают с оружием, он похвалил их: «Я вижу, многие здесь стремятся достичь уровня О’Сенсея».

 

(Перевод М. Балаевой и Е. Петровой.
Интервью опубликовано в №107 Aikidojournal 1996 г.)